— Спирт, — коротко пояснил он.
— Давай.
— Так какой тост?
— Ты наливай. Сергей разлил по рюмкам.
— Давай выпьем за нас — через десять лет, — Владимир взял в руки рюмку и чокнулся с Сергеем.
— За нас — сорока шестилетних, — поддержал друга Сергей и снова чокнулся. Мелодично пропел хрусталь.
19
Днепропетровск. Воскресенье, 4 октября 1998 г.
Ровно в семь, как было договорено, Владимир подкатил на своем «Опеле» к Настиному дому. Девушка его уже ждала у подъезда. Одета она была предельно демократично — спортивный костюм, в руках небольшая спортивная сумка.
— Привет, — Владимир поприветствовал садящуюся на переднее сидение девушку.
— Привет.
— И вот с этой сумочкой ты собралась лететь в Нью-Йорк?
— Чемодана для таких дел у меня пока нет. Мы в нью-йорки летать не привычны. Так что уж озаботьтесь, сударь, о вашей компаньенше.
— Да уж озабочусь.
Оба весело рассмеялись. Так, весело болтая, они выехали за город. Владимир прибавил газа.
— А можно мне? — неожиданно попросила девушка.
— Что можно? — поначалу не понял Кедров.
— Сесть за руль.
— О'кей. Садись. Владимир остановил машину и они с Настей поменялись местами. Девушка уверенно взялась за руль и тронула машину с места. Через двадцать минут Владимир понял, что Настя неплохо водит машину, даже совсем не плохо.
— И где это ты научилась вождению?
— Где, где. На курсах, где же еще.
— И когда же?
— Два года назад.
— А после этого водила автомобиль?
— Водила.
— Какой если не секрет?
— "Девятку".
— Вот уж не думал, что у твоих родителей имеется такой аппарат.
— У моих родителей вообще машины нет. При чем тут мои родители? Машина была у моего бывшего парня.
Ответ был так неожиданен и так разящ, что Владимир сначала инстинктивно почувствовал душевную боль и лишь мгновение спустя, его мозг обработал только что полученную информацию. Заныло еще сильнее. "А что ты собственно говоря хотел? Красивая, умная девушка. Или ты считаешь, что только у тебя глаза есть, а у других мужиков они что, отсутствуют? Или ты тут один мужчина, а другие так, импотенты или голубые? Принимай все как есть…"
— Тебе неприятно было это услышать? — девушка на секунду оторвалась от дороги и посмотрела на Володю.
— Да как тебе сказать, — Кедров собирался мыслями, — это конечно более неприятное известие чем, например, узнать, что самолет "Киев — Нью-Йорк", на котором ты должен лететь, уже в воздухе и без тебя, но все-таки получше, чем услышать от лечащего врача что у тебя рак.
— Хорошо держишь удар.
— Мерси.
В салоне машины повисла пауза. Между тем «Опель» уверенно, особенно не напрягая свое двух с половиной кубовое сердце, на скорости сто двадцать километров в час делал свой маленький блицкриг на Киев.
— Почему ты замолчал? — девушка вновь повернулась и посмотрела на Владимира.
— Прихожу в себя, — Владимир смотрел вперед. — Настя и у тебя с этим парнем…
— Было все, если ты это хочешь услышать.
С нарастающим ревом мимо них пронесся «Краз». "Если бы судьбе было угодно, чтобы сейчас мы врезались в тот «Краз», то лучше бы это произошло минутой раньше. Я бы ничего так и не узнал", — неожиданная мысль мелькнула в голове Владимира. Он глянул на спидометр и… рассмеялся. Девушка от неожиданности надавила на тормоз. Недовольно взвизгнула резина шин, ремни безопасности деловито, крепко обняли два тела и сразу же затем их отпустили. «Опель» остановился.
— Ты чего? Рад услышанной информации?
— Рад, что за эту минуту разговора с тобой, скорость машины возросла со сто двадцати до ста сорока.
— Ну и что? — девушка недоуменно посмотрела на Кедрова.
Он не спеша положил левую руку на сидение водителя, приблизил свое лицо к лицу девушки и медленно, четко произнес:
— А то, что для тебя этот разговор очень важен, ты очень ждала моего ответа и волновалась. Хотя внешне — абсолютная беспристрастность. Но вот «Опель», мой старина «Опель» тебя раскусил и выдал твое волнение своему хозяину, то есть мне.
— Я должна тебе была это сказать.
— Я понимаю.
— При наших встречах, свиданиях… я не решилась, я…
Машина взвыла, но не тронулась. Да и чего ей это было трогаться, ну подумаешь, что изящная женская ножка надавила на педаль акселератора, сцепление то отключено, да и руки хозяйки этой ножки лежат не на руле и губы, кстати, озабочены были в данный момент другими губами. Нет, положительно сейчас не стоило трогаться.
— …мне кажется, что все-таки практики вождения тебе не достает. Да и «девятка» по сравнению с «Опелем» дрянная машина…
— …дрянная.
— Надо переучиваться на «Опель», привыкать к нему.
— Надо…
Целых полчаса «Опель» терпеливо ждал. Наконец "вводный курс по вождению" был прочитан и вновь шины машины уверенно зашуршали по асфальту дороги.
— Ты о чем думаешь? — Настя облизнула чуть припухшие губы и лихо обошла старину "Москвича".
— О чем я сейчас могу думать? Ля мур, ля мур. Этот великий, захватывающий, загадочный, непонятный, желанный, теплый, мягкий, холодный, безжалостный ля мур.
— Ну и что ты надумал.
— Ты знаешь, Настя. Вот ты сейчас сообщила мне "пренеприятное известие", а я счастлив как юнец, летящий на свое первое свидание. Вот и верь после этого ученым, говорящим, что любовь это набор химических реакций и здесь примерно все можно подсчитать и предвидеть, что на выходе будет из этой химической колбы, — Владимир указательным пальцем коснулся своей головы. — Но по большому счету они все-таки правы.
— В чем?
— Во-первых — хоть и говорят про великое таинство любви, но основные ее сюжеты также хорошо изучены, как различные дебюты в шахматах. В шахматах они называются "ферзевый гамбит", "испанское начало", "индийская защита", ну а в любви — "Ромео и Джульета", «Отелло», "Кармен"…
— Ну а во-вторых? — неожиданно перебила девушка Владимира хриплым голосом.
— Во-вторых… во-вторых, Настя, сбавь скорость. Это, конечно, романтично погибнуть на скорости ста сорока километров в час, после первого поцелуя с любимой девушкой, но вот оказаться размазанным по асфальту и по салону, отнюдь.
И вновь ремни безопасности крепко обняли мужское и женское тело и также вновь безропотно отпустили их.
— А как называется любовный дебют, когда парень делает девушки ребенка, а затем бросает ее? — в глазах девушки блеснули слезы.
"Ну вот, приехали. Теперь уж до конца испей горькую чашу второго."
— Он был, впрочем почему был, есть сыном нашего декана, — между тем продолжала девушка, учился, вернее учиться со мной в параллельных группах. На первом курсе мы с ним познакомились. Начали встречаться. Мне тогда все девчонки завидовали. Как же — парень видный — метр восемьдесят восемь, густые черные волосы, пронзительный взгляд темных глаз. Спортсмен, занимается восточными единоборствами, даже пояс какой-то имеет. Папаша машину ему купил, двухкомнатную квартиру.
"Терпи, Владимир, терпи. Господь терпел и нам велел".
Девушка посмотрела на каменное лицо Кедрова, на мгновение задумалась и сказала:
— Извини, не удержалась.
— За что извинять, это же было до меня.
— Извини за подробное расписывание счастья не с тобой. — Настя вновь завела машину и рванула вперед.
— Ничего. Я и не такое переносил. Можно вопрос?
— Смотря какой.
— Как или почему у вас все закончилось?
— На втором курсе я поругалась с родителями. По молодости. И ушла к нему на квартиру.
— Дальше мне понятно.
— Что тебе понятно?
— Во-первых понятно, что ты очень эмоциональная девушка. Сто пятьдесят километров в час давать не стоит. Ну а во-вторых мне понятно, что произошло после того, как ты ушла к своему принцу.
— Ну и что же произошло?
— Началась романтика — вместе с любимым встреча рассветов, провожание закатов, пенная ванна на двоих, ужины при свечах. А потом…
— А потом часы двенадцать бьют и бальное платье превращается в лохмотья, прекрасная карета — в тыкву, лошади в мышей… — девушка зло надавила на газ.
"Конечно сто восемьдесят километров в час для «Опеля» это не скорость. Но не для украинских дорог".
— Настя, сумасшедшая. А ну немедленно сбрось газ.
Машина послушно поплелась со скоростью сто десять километров в час.
— А теперь, милая, давай договоримся. Мы сейчас спокойно остановимся. Ты расскажешь, если захочешь до конца свою лав стори[18] я тебя обниму, поцелую в твои, чуть мокренькие глазоньки и в твои прелестные губки и мы поедем дальше. Договорились?
— Не совсем.
— Что еще?
— Я требую аванса за свой рассказ.
